"Новые Известия"

Александр Калягин вызвал на сцене «Бурю»

Театр Et Cetera открыл новый сезон премьерой «Бури» Шекспира (совместный проект с фестивалем «Черешневый лес»). Одну из самых почитаемых пьес в наследии английского драматурга поставил знаменитый грузинский режиссер Роберт Стуруа, музыку к спектаклю написал легендарный Гия Канчели. А роль волшебника Просперо сыграл сам художественный руководитель театра Александр Калягин.

Приступая к репетициям «Бури», Роберт Стуруа, как всегда, обложился разными вариантами переводов и английским подстрочником, вымеряя каждый сантиметр классического текста. И в результате создал свой, сильно сокращенный (спектакль длится всего час сорок минут) и переосмысленный рассказ о немолодом мастере, поднаторевшем в своем искусстве, все силы которого он использует для мести обидчикам, а в итоге отказывающемся от своей силы и от своего острова.

Волшебный остров, выстроенный сценографом Георгием Алекси-Месхишвили, до отчаяния похож на гигантский домашний кинотеатр, где видеопроекции превращают стены то в берег моря, то в штормящие воды. Просперо, привычно командующий сценическими чудесами, воспринимается как режиссер. А Ариэль (Наталья Благих) – веселый дух-помреж – с азартом выполняет все пожелания патрона: паря над сценой на театральной лонже, Ариэль дирижирует стихиями, утишает одних статистов, распекает других и поет грустные песенки нежным высоким голоском. Калибан (Владимир Скворцов) – нерадивый чернорабочий сцены – все норовит уклониться от заданий мастера.

Александр Калягин играет в Просперо еще один вариант темы своего Крэппа: несчастного злого старика, подводящего итоги прожитой жизни где-то на окраине мира. У Крэппа был его магнитофон, шаг за шагом восстанавливающий историю жизни. Просперо колдовством вызывает группу актеров-статистов, с эстрадной яркостью разыгрывающих его мальчиков для битья: короля Неаполитанского, брата-предателя, королевскую свиту с ее неизбежными надоевшими шутами и воинами. Режиссерский взмах руки Просперо – и вот гротескный король Неаполитанский (Вячеслав Захаров) застывает в оцепенении. Взмах руки – и юный Фердинанд (Сергей Давыдов) роняет свой меч. Громовой окрик – и даже блестящий Ариэль склоняет колени перед волей патрона.

Для Роберта Стуруа Просперо – коллега. Поэтому так близок и понятен и груз усталости от собственных умений, когда по мановению руки ты создаешь и разрушаешь мир, повелеваешь стихиями и людьми. И печаль от сознания иллюзорности всех сценических бурь и предсказуемости людских реакций. Он тоже знает цену волшебному острову и все его секреты. Понимает возраст, когда все можешь и ничего не хочешь. Тот возраст мудрости, когда понятны и тщета реванша, и призрачность любых побед, кроме разве победы над собой. И с высоты прожитых лет грузинский мастер с пониманием и иронией смотрит на отказ коллеги от призвания и дела жизни.

Просперо-Калягин тщательно готовит свой спектакль и быстро от него устает. Выстраивает сюжет любви и мести и бросает его скомканным. Лень двигаться, язык устал от слов. Тщетно Просперо пытается взбодрить себя, то форсируя голос, то распаляя себя перечислением всех нанесенных людьми обид. Медленно, истово развешивает он кукольные фигурки своих врагов на веревочных петлях. Медленно и обстоятельно набрасывает уже настоящие петли на шею живых врагов... Чтобы вдруг ужаснуться: чем я занят? На что трачу себя?

Первый раз за все время действия голос Калягина тут обретает живой естественный тембр, сбивчивый ритм здесь и сейчас рождающейся мысли. Падают петли с шей приговоренных. Просперо прощает всех, отказывается от магии, от своей власти, от своих книг, оставляет свой волшебный остров. Как заклинание твердит слова о необходимости доброты (тут в интонациях старого волшебника вдруг слышен голос мудрого кота Леопольда с его постоянным лейтмотивом-призывом: «Ребята, давайте жить дружно!»).

А Роберт Стуруа усиливает пронзительную грусть финала: похоже, отказавшись от своего дара и своего дела, Просперо не оставляет себе никаких якорей, которые держали бы его в этой жизни...