ВТБ-РОССИИ

Новый сезон в театре Et Cetera – по всем параметрам парадный, юбилейный. Раз: 70 лет художественному руководителю театра, народному артисту РСФСР Александру Александровичу Калягину. 20 лет театру Et Cetera – это два. Ну и год на посту главного режиссера театра Роберт Стуруа, один из признанных еще советской эпохой мэтров, – повод для гордости номер три.

Неудивительно, что окружение эпохальных дат и имен толкало руководителей театра пойти на такой же эпохальный шаг. И неудивительно, что театр этого соблазна избежал, открывшись маленькой пьесой малоизвестного современного французского драматурга Тарика Нуи «Ничего себе местечко для кормления собак». Для театра, чей девиз «Постоянное движение», итоги и славословия кажутся неуместными.

И тем не менее эта маленькая современная французская пьеса, можно сказать пьеска, на четырех действующих лиц, в одном акте, нравоучительством набита по уши. Идея такая: человек несовершенен. Ему все время чего-то не хватает. Иногда до такой степени, что он думает о смерти. То ли себя убить, то ли кого другого. И тогда из-под земли появляется дьявол, черт, Аид или просто Старик, торгующий оружием.

Играет этого Старика, а точнее въезжает и уезжает в подвал-подземелье под сценой Александр Калягин. В программке сказано, что драматург невероятно обрадовался, когда узнал, что пьесу будут ставить в России. «Я знал, что над пьесой будет проделана замечательная работа... Мне кажется, что несмотря ни на что эта пьеса должна быть русской, и это, вероятно, из-за того, что волей случая она оказалась в руках мсье Стуруа. Я говорю так, поскольку мне кажется, что в этой пьесе есть чувство драмы, трагедии, очень близкое русскому народу, это то, что породит у зрителя особенный отклик, я в этом уверен».

По счастью, режиссер пьесы Роберт Стуруа не воспринял текст буквально и превратил криминальный сюжет в эпизод немого кино с криминальной темой. Зрители в зале смотрят на экран, на который смотрят действующие лица. Неслучайно на сцену выходит женщина-тапер. Пианистка заполняет музыкой фрагменты диалогов, помогая артистам в трудных сценах. Все, как нужно в немом кино...

Он пришел за револьвером к Старику, чтобы убить себя. Она – чтобы убить кого-нибудь. Естественно, встретившись, двое страдальцев кидаются в объятия друг друга. Тексты они при этом произносят такие: «С каких это пор нужно знакомиться, чтобы жить вместе?» Или «Искать кого-то, чтобы легче вынести себя», – это откровенничает Он (Сергей Давыдов). «Естественно, встретившись, двое страдальцев кидаются в объятия друг друга.» Она (Наталья Благих) в свою очередь пытается вывести на откровенность Старика и спрашивает: «Что вы думаете о любви?» Старик не колется: «Я об этом вообще не думаю!» Зато охотно просвещает неудавшегося самоубийцу о том, чем пистолет отличается от револьвера. Тот, бедняга, видать, плох умом настолько, что в наше время (а действие происходит, очевидно, судя по одежде героев, в наше время) не догадывается поискать ответ в Google. Из серии уморительного дебилизма звучат реплики, которыми обмениваются Он и Она: «Я ехал сюда на двух автобусах, потом полчаса шел пешком, как я буду отсюда выбираться?..» И никаких карт, навигаторов, и ни одной смс за все время действия!!! Вот уж воистину блаженство, простительное разве что героям немого кино.

Заканчивается эта драматическая вампука так же изящно, как и началась. Старик оказывается не промах: он подкладывает на сцену бомбу с гигантским будильником, а сам берет в руки дирижерскую палочку – никакой он не Дон Корлеоне, не дьявол, не Аид, а просто дирижер – и под звуки Венского вальса, когда на экране пары кружатся в танце, разносит этот свой богом забытый уголок со всеми его обитателями к чертовой бабушке.

Огни рампы гаснут, под одиноким прожектором умилительно-прекрасно падает снег. Тапер погружается в сон. Бродячие собаки, дураки, не знающие, зачем жить, подземные старики – все исчезает как кошмарный сон.