"Ваш досуг"

Кажется, сезон у нас на театре выдался клоунский. Сначала Николай Фоменко и Андрей Панин изобразили нам Рыжего и Белого в спектакле «Академия смеха» (театр имени Пушкина). Потом обычно серьезный Кама Гинкас заставил двух коверных передразнивать героев чеховской «Дамы с собачкой». Молодая и легкомысленная Нина Чусова («Герой» в РАМТе) своих актеров и вовсе загримировала самым развеселым образом да еще заставила их подхрюкивать под музыку группы “The Tiger Lilies”. Не сезон, а цирк какой-то.

Теперь вот «Король Убю». Александр Калягин щеголяет по сцене в клоунских шароварах огненного цвета и изъясняется тоненьким голоском с интонациями Бима и Бома вместе взятых. «Дерьмо, дерьмо, дерьмо», — соловьем заливается он, пробуя произнести это слово то так, то эдак. Когда это слово раздастся со сцены в первый раз (а именно с него начинается пьеса Альфреда Жарри!), зритель вздрогнет и вскинет бровь. Если услышав то же слово во второй раз, вы расслабите лицевые мышцы и засмеетесь, то скорее всего спектакль вам понравится. Если нет, — лучше не ходите.

«Дерьмотерапия», которой занимался на исходе XIX века автор пьесы Альфред Жарри, нешуточно шокировала добропорядочных парижских буржуа, пришедших на премьеру спектакля в театре «Эвр». В истории театра XX века Жарри сыграл роль того самого мальчика из известной сказки, который, тыкнув пальцем, указал на некоторые изъяны в одежде голого короля. «Война — дерьмо. И мир тоже дерьмо», — сказал всем мальчик. А потом добавил: «Театр тоже дерьмо». Один из самых важных манифестов Жарри назывался «О бесполезности театра для театра», и режиссер спектакля Александр Морфов, выписанный в театр “Et cetera” из Болгарии, несомненно, учел теоретические замечания автора и даже вывел на сцену смешного взъерошенного человечка, который перед представлением кидается к зрителям: «Здравствуйте! Меня зовут Альфред! Я написал эту пьесу!». Не вспомнить блоковский «Балаганчик», где автор, словно смешная марионетка, выпрыгивает из-за кулис, невозможно.

Кукольный театр (Жарри, кстати говоря, писал свою пьесу как раз для марионеток), клоунада, даже кино, — Александр Морфов берет себе в помощь все смежные искусства, дабы вытравить театральщину из театра. В результате едва ли не впервые в истории театра “Et cetera”, где, к сожалению, собрана далеко не самая сильная в Москве труппа, актеры отучаются лицедействовать и с удовольствием предаются обычной детской игре.

Лучше всех, конечно, Калягин. Вот хулиган и каприза, Король Убю бродит по полю брани и, прихныкивая, ищет горчицу для своей сосиски. В память врезаются отдельные жесты, позы и, что самое главное, голос. Слушая Калягина, нельзя не припомнить слова Альфреда Жарри: «Актеру необходимо иметь особый голос — такой, как если бы эта впадина рта маски неспособна была произносить ничего, кроме слов этого персонажа».